Когда ты в последний раз читал стихи? В школе, по заданию учителя? К сожалению, часто такие задания начисто отбивают любовь к поэзии, а стихи кажутся чем-то скучным, школьным. И во взрослой жизни часто мы способны вспомнить только «Мороз и солнце! День чудесный». Пушкин, конечно, наше все, но поэтический мир им не ограничивается. «Событие Че» предлагает тебе познакомиться с современной поэзией – и с современными поэтами. Чтение стихов приносит удовольствие и пользу, а беседы с поэтами – новый взгляд на мир.
Первыми нашими гостями стали московские артисты – поющие поэты и поющие поэтов Александр Щербина, Лев Кузнецов и Сергей Федоров. А встречу с ними помогла организовать Альбина Егорова, представитель чебоксарского сообщества «Живое слово», объединяющего филологов, поэтов, артистов и музыкантов.
– В нашем интервью мы бы хотели поговорить о поэзии. Насколько она сейчас популярна, как вы считаете?
Александр Щербина (А.Щ.): Ну, слово «популярна» я бы заменил на «востребована», потому что поэзия, я думаю, никогда не была популярна. Мне кажется, что даже в пушкинские времена была такая узкая прослойка людей, которые умели читать, хотели читать и имели доступ к чтению. Не было телевизора, радио и интернета, и в основном люди проводили время за чтением, но, опять же, в основном, наверное, за французскими романами, а потом уже за чтением поэзии.
Были времена, когда поэт был больше, чем поэт, именно потому, что поэзия была контркультурой по отношению к официальной культуре, официальной точке зрения. И тогда поэзия не сказать, что была популярна, но была очень востребована – и знаменитые политехнические вечера, и знаменитые чтения на площади Маяковского, когда Вознесенский, Евтушенко, Рождественский собирали толпы людей, которые приходили слушать стихи. Такой востребованности, мне кажется, в нашей стране не было никогда. В Политехнический тогда нельзя было попасть – вот это была востребованность настоящая. Я думаю, ничего близкого нет в наше время, хотя судить о временах легче с расстояния. Находясь внутри системы, как известно, очень сложно судить о самой системе. Надо понимать, что сейчас у людей очень много всяких отвлекающих моментов вообще – включая тот же интернет, который отнимает слушателей-зрителей и у театра, и у литературы, и у поэзии.
Насколько сейчас востребована поэзия? Мне кажется, она начинает возрождаться. Опять входят в тренд поэтические вечера в клубах. Да, там едят, пьют, но при этом молодежь приходит, чтобы слушать именно стихи. Всё чаще поэзия звучит и в залах, на авторских концертах, выпускается на альбомах.
Если говорить о востребованности поэзии сегодня, то я связываю её со звучащим словом. По касательной к тому времени, когда люди выходили на площадь и читали свои стихи. Мне кажется, это самое прекрасное для поэта: выйти на площадь и читать лирику – а тебя слушают. И слышат. Мне кажется, нужен взгляд со стороны, такой всеобъемлющий. Вот ребята, Лева и Сережа, не пишут стихи, мне интересно, как они воспринимают этот процесс со стороны.
Лев Кузнецов (Л.К.): Действительно, 20-й век принес звукозапись, и это важно. Вторая половина 20-го века принесла кроме звукозаписи еще и трансляцию звука, то есть радио и телевидение, благодаря которым то, что произнесено в одной точке Земли в одно время, может быть услышано в другой точке или в другое время. Это действительно сильно изменило происходящее. И если брать во внимание то, что происходит вокруг нас, вокруг меня в частности, весь наш песенный жанр, по определению Леонида Альтшулера из Тулы, это «музыкальное интонирование русской поэтической речи». То есть стихи стали пропеваться, интонироваться музыкально, оставаясь при этом хорошими стихами, что важно. То есть во всех других песенных жанрах обычно говорят «музыка такого-то, тексты такого-то», в нашем жанре говорят «музыка такого-то на стихи такого-то» – эта разница принципиальная. Мы все трое выросли в этой среде, внутри песенного жанра. Огромное количество хороших стихов пришло, например, ко мне, именно таким способом. Я бы, наверное, не узнал в свое время Бродского, если бы Клячкин и Мирзоян не писали песни на его стихи. Стихи, по нынешним временам, все реже – буквы, и все чаще – звук, и это здорово.
А.Щ.: Жанр авторской песни, о котором говорит Лева, мне тоже очень дорог. Я действительно гораздо раньше научился слышать поэзию в песне, чем читать ее с листа. Читать с листа – это труд, а слушать песни с теми же стихами для меня всегда было удовольствием. Авторская песня, мне кажется, доставляет интеллектуальное удовольствие и тому, кто ее исполняет, и тому, кто воспринимает – если это хорошая авторская песня, если это сделано искренне.
Сергей Федоров (С.Ф.): О востребованности поэзии я хочу сказать, что даже если поэзия не популярна и не востребована у людей, это все равно что-то совершенно необходимое, как форма жизни языка. Пока есть поэты, пока они пытаются составлять какие-то формы, язык защищен от вырождения.
– Как вы считаете, нужно ли как-то специально продвигать именно поэзию среди молодежи? Или это должно приходить только через развлечение, через песни?
А.Щ.: Я считаю, нужно. Но вопрос – какими методами. Если это насаждать, увеличить часы преподавания литературы, вместо двух сделать десять – будет хуже. Мне кажется, нужно повышать качество.
– Как это можно сделать без травматизма? Чтобы это было именно прививание, а не насаждение?
Альбина Егорова (А.Е.): Только через любовь.
А.Щ.: Да, надо самому это очень любить. Беда в том, что не так уж много людей, в том числе преподающих в школе, которые сами по-настоящему любят поэзию. А насаждать то, что ты не любишь, бесполезно. Уж дети-то это чувствуют.
А.Е.: В школе часто поздно прививать любовь к поэтическому слову. Это должны делать мамы, с самого рождения ребенка. Начать с колыбельных, продолжить потешками, скороговорками…
А.Щ.: Лев Кузнецов – его никто не заставлял, но с детства у них дома пели авторские песни. Он их слышал, и он на них вырос. Если бы у него в детстве дома слушали Жигана или Потапа и Настю, все сложилось бы по-другому. Это взрослые вокруг молодежи должны любить. И если я говорю ребёнку: «Ну-ка читай Пушкина, Пушкин великий поэт!», а сам пойду смотреть «Ментов» по телевизору, – что мой ребенок запомнит лучше? Что Пушкин – великий поэт, или что ему не дают посмотреть «Ментов» из-за того, что он вынужден читать этого несчастного Пушкина?
Л.К.: Резюмируя, могу сказать, что тут прозвучало два пункта. Во-первых, это нужно делать собственным примером, во-вторых, этот пример должен быть с любовью к делу и к предмету.
А.Щ.: Другого пути и нет. Но это долгий путь, конечно. Проще заставить что-то делать директивно. Можно ввести религиоведение в школе, и что, – после этого все начнут верить? Нет, конечно. Это математику можно ввести и научить формулам, а таким вещам, как доброта, вера, поэзия, любовь, мне кажется, люди учатся на примерах.
А.Е.: Еще детям нужно дарить красивые книги с хорошими стихами, чтобы они до школы пришли к поэзии, приняли, и, может быть, полюбили её.
Л.К.: И собственный пример подавать, потому что если мама с папой не замечены в том, что они в свободное время читают, то заставить любить читать невозможно.
А.Щ.: Правильно говорят, что нельзя заставить человека читать, если в доме нет книг. Я, например, полюбил литературу как запретный плод. У отца стоял огромный стеллаж с книгами. Там было много ерунды и много хороших книг. И это было для меня магическое место. Естественно, вниз он ставил детские книги, на самый верх – взрослые. Я громоздил один табурет на другой, лез на самую верхнюю полку, читал взрослую литературу. Томаса Манна, Достоевского, Франса… Я, конечно, мало чего понимал, но это была магия.
Мне кажется, что то, чем мы занимаемся, когда поем стихи, это хорошее дело. На наши концерты ходят, собирается некое сообщество «живых» людей, в том числе это молодежь, за которой будущее.
Л.К.: Я тоже всегда считал, что в этих областях работают методы снизу вверх, а не сверху вниз. Знаменитая присказка «начни с себя», которую многие понимают как «начни с себя и этим ограничься», на самом деле имеется в виду «начни с себя, следом вокруг себя, следом еще дальше, и т.д.». Начинаешь с того, что можешь сделать собственными силами, показать тем, кто вокруг тебя, как это работает и почему это может быть хорошо.
А.Е.: Не нужно забывать, чем наполнен эфир, кого заставляют невольно слушать, например, в транспорте. В филармонии как-то недавно услышала: оперным голосом пели «Я люблю тебя до слез»… Чистая попса. Это есть наша «видимая» культура. И правильно сделали те, кто ушел в антракте. «Музыка и песнопения управляют человеком. Они могут его исцелить, а могут ввергнуть в безумие… от них зависят устои государства». Это Платон и Аристотель. О том же писал Евгений Боратынский:
Болящий дух врачует песнопенье.
Гармонии таинственная власть
Тяжелое искупит заблужденье
И укротит бунтующую страсть.
Что касается нашего сообщества, то оно объединяет людей одного круга – любящих и ценящих поэзию. Наши певцы, поющие поэты, редко бывают на телевидении, на радио. Но это совсем не означает, что они не достойны внимания. Мы их ищем и находим, а иногда они приходят сами. Удивительно, что у нас в стране есть такие самобытные певцы-поэты, а чебоксарская публика о них не знает. Это неправильно. Авторская песня – это живая культура. Ни телевидение, ни радио и какие-то ещё носители информационной памяти не способны в полной мере заменить живой атмосферы непосредственного общения с поющим автором. Поэтому мы пользуемся «сарафанным радио», а также возможностями тех людей, которые заинтересовались нашим проектом и хотят с нами сотрудничать. Это в основном интеллигенция: преподаватели, музыканты, журналисты, врачи, юристы. Надеемся, что проект, посвящённый «поющим поэтам», станет неотъемлемой частью культурной жизни республики.
